Михаил Зельдин: "Оценочная деятельность конфликтна по определению"

Российское оценочное сообщество раскололось. Часть руководителей будущих саморегулируемых организаций выступила против новой версии закона об оценочной деятельности. Другие молчаливо согласились. По просьбе редакции сложившуюся ситуацию прокомментировал директор Северо-Западного филиала Некоммерческого партнерства "Саморегулируемая межрегиональная ассоциация оценщиков", президент группы компаний "Аверс" Михаил Зельдин Михаил Александрович, обсуждать закон поздно. Он уже принят. И тем не менее: что показало обсуждение законопроекта в среде будущих субъектов саморегулирования? – Если судить по дискуссиям на сайте www.appraiser.ru, большинство оценщиков относится к системе саморегулирования критически. Но вот что странно: те специалисты, которые были против принятия поправок в закон об оценочной деятельности и – шире – перехода к саморегулированию, выражали свой протест с помощью потенциальных саморегулируемых организаций. Хотя изначально было ясно, что руководство этих структур заинтересовано во введении саморегулирования. И даже когда часть "интернет-активистов" решила объединить усилия, с тем чтобы противодействовать принятию поправок в закон об оценке, метод консолидации был выбран тот же – создание саморегулируемой организации (ее назвали Российским союзом свободных оценщиков). Таким образом, получилось, что люди, которым поручили лоббировать интересы участников рынка, оказались в этом не заинтересованы. В итоге мы получили закон в его нынешней редакции. Основным поводом для критики стало исключение из числа субъектов саморегулирования оценщиков, действующих в форме юридических лиц. Вы согласны с тем, что это негативно скажется на развитии рынка? – Да, отныне в саморегулируемые организации (СРО) могут объединяться только физические лица. Регулировать деятельность оценщиков, с одной стороны, разумно. Если мы собираемся бороться с заказной оценкой. Ведь юридических лиц пугать "отлучением от рынка" бесполезно. Сегодня их закрыли, а завтра появятся новые фирмы с теми же участниками и будут по-прежнему выполнять заказные отчеты. Физических лиц можно дисквалифицировать. С другой стороны, исторически оценочную деятельность в России осуществляют в первую очередь оценочные фирмы и лишь во вторую – специалисты. Во многом это оправдано. Потому что нашим оценщикам, как правило, приходится решать более сложные вопросы, чем западным. За рубежом все стандартизовано, рынки достаточно прозрачны, информация открыта. А в России оценщики работают с минимумом исходных данных, и потому общение с коллегами, обмен опытом в рамках оценочной фирмы приобретают очень важное значение. Кроме того, основные потребители оценки, как то: органы государственного управления и кредитные учреждения, привыкли работать именно с оценочными компаниями. Они понимают, что, имея дело с крупной фирмой, получают дополнительные гарантии и более качественный сервис. Если, допустим, оценочная компания аккредитована при 20 банках и допустит ошибку в работе с одним из них, тот разорвет с данной фирмой отношения; остальные организации, вероятнее всего, поступят так же. Есть мнение, что российские оценщики как физические лица будут не способны противостоять в конкурентной борьбе западным оценочным компаниям. Так ли это? – По словам председателя Комитета по собственности Госдумы РФ Виктора Плескачевского, популярностью на рынке должна пользоваться та оценочная фирма, которая может предложить максимальную страховку для клиента. В этой ситуации конкурентные преимущества получают известные западные компании. Для них застраховать себя на крупную сумму не составит большого труда. Кстати, в результате смены вектора с оценочных фирм на специалистов-оценщиков, возможно, будет разрушен имидж многих российских компаний, которые зарабатывали доброе имя годами. А имидж солидных западных структур вряд ли пострадает – слишком высок их авторитет на мировом рынке. Впрочем, я надеюсь, что крупные российские оценочные компании все-таки сохранятся и каким-то образом приспособятся к новым условиям. Как это будет организовано, сказать сложно. Михаил Александрович, как в новой ситуации будут организованы отношения по линии "оценочная фирма – оценщик"? Возможны ли здесь в будущем какие-либо конфликты? – Мне кажется, серьезных конфликтов между оценщиками и фирмами не будет. Если вдуматься, никто раньше не мешал серьезным специалистам выделиться и работать самостоятельно, без образования фирмы. Можно было зарегистрироваться в качестве частного предпринимателя. Хотя, надо признать, это порождает много сложностей. Если фирма организована грамотно, то сильному оценщику лучше работать от ее имени. Это позволяет избегать массы сложностей и при этом получать стабильный высокий доход. Тем более что оценщик не может вариться в собственном соку, ему нужно общаться с коллегами. Тем не менее оценочная деятельность конфликтна по определению. Оценщик всегда находится на "стыке интересов" и пытается найти компромисс. Так, банки хотят, чтобы имущество оценили подешевле (за счет этого они снизят свои риски), а заемщик, наоборот, пытается убедить оценщика оценить объект подороже. Похожая ситуация наблюдается и в сфере оценки госсобственности. Государство стремится продать имущество по более высокой цене, а покупатели ищут возможность занизить стоимость. Но эти конфликты в принципе решаемы. Грамотный оценщик почти всегда сможет найти компромиссный вариант, устраивающий обе стороны. Введение же саморегулирования может породить здесь конфликты иного рода. Так, если, допустим, мой отчет проверяют в Городском управлении инвентаризации и оценки недвижимости, я понимаю, что чиновник просто отстаивает интересы государства, но не стремится навредить мне. Если же отчет станет проверять оценщик-эксперт одной из СРО (который, как и я, является участником рынка), у меня будут все основания полагать, что он, не пропуская мой отчет, действует в собственных интересах. Я, кстати, сам являюсь членом экспертного совета Саморегулируемой межрегиональной организации оценщиков (СМАО). Поэтому не исключено, что и меня станут подозревать в нечестной конкурентной борьбе. Это очень накалит обстановку, хотя на практике, возможно, оценщики будут проверять отчеты друг друга объективно. Если верить властям, основная цель закона – борьба с так называемой заказной оценкой, которая приравнивается к коррупции, то есть уголовно наказуемому преступлению. Ваш комментарий. – Да, это так. Государство декларирует, что саморегулирование вводится, чтобы избежать заказной оценки. Якобы в России множество плохих оценщиков. Получается парадокс: если оценщики коррумпированы, как им можно передать право на саморегулирование? При этом не вполне понятна суть термина "заказная оценка". Рассмотрим такой пример. Клиент приходит к оценщику и говорит, что хочет оценить тот или иной объект в 2 млн, иначе он грозит обратиться к другому специалисту. Оценщик, проанализировав ситуацию, видит, что названная цифра вполне реальна, и берется за работу. Формально это сговор. Но ведь стоимость не занижена и не завышена. Нужно ли считать такую оценку заказной? Кроме того, есть еще одна причина, по которой институт саморегулирования может оказаться декоративным. За годы своего существования рынок научился регулировать оценочную деятельность сам. К примеру, банки определяют круг компаний, с которыми работают, и набирают в штат экспертов, проверяющих отчеты оценщиков. Государство действует по тому же принципу. Так что не вполне понятно, на какие секторы рынка направлено саморегулирование.